Утомленные солнцем – 2: Цитадель

Сначала написал комментарий к фильму, но так как он получился довольно-таки развёрнутым, решил воспользоваться кнопочкой "Рецензия", и с небольшой редакцией перекопировал содержимое.

Бред начинается с первых кадров. Нам показывают эстетствующего (ну ещё бы, европеец) солдата Вермахта   за пулемётом с оптическим прицелом(!!!).  Супротив- окопы с валяющимися в грязи советскими солдатами.    Далее сцена в землянке, напоминающая бытовое пьянство в коммунальной квартире. Но здесь в бухаче участвуют офицерские чины(сплошь орденоносные) рангом от капитана до генерала. Видимо так режиссёр представляет командиров и субординацию в советской армии того времени. И вот пьяный(а как иначе командовали у нас- только по пьяне ведь), генерал отдаёт приказ атаковать "в лоб" немецкую крепость. Во как оказывается воевали! Без согласования со штабом армии, и другими вышестоящими начальниками. Ни устава не было, ни прочих законов в армии. Дикари, чего с них взять. Дальше побежали заваливать немцев трупами. Генерал истерит. Штрафбат, заградотряды- уже привычный штамп, но как без "правды о войне".

Дальше идёт умилительная сцена с родами под бомбёжкой, и названием младенца, рождённого от немецкого солдата(сильный ход режиссёра!), Иосифом Виссарионовичем- юмор от Михалкова. Диалоги участников неподражаемы. В конце концов выясняется, что новорожденный спас(!) всех от бомбы, и по этому поводу солдаты достают спирт и пускаются в пляс под гармошку. Балалайка здесь была бы колоритнее, Никита Сергеевич. А вобще-то круто! Немецкая бомба не попала в грузовик, потому что в нём находился потомок немецкого солдата.  Иже еси на небесах!
 После этого начинается долгое(более чем на час) и маловразумительное повествование о восстановлении комдива в правах и возвращении в родные пенаты.  Семейные склоки, дети пищат, женщины кричат. Всё это скучно и затянуто.

Следующий юмор от Михалкова мне понравился. Лихо разобравшись на станции с уголовниками, бравый комдив преследует одного из них, когда тот запирается в туалете типа сортир с буковкой Жо. Пустучашись вежливо  в дверь, комдив слышит в ответ не менее вежливое "Занято!". "Занято, так занято", соглашается Котов и попадает на свадьбу инвалида-фронтовика. Опять гармошка, водка и всё такое.

После свадьбы Комдив оказывается в логове генералиссимуса, где желтоглазый Сталин в обличьи сатаны вынашивает коварный план. План состоит в штурме той самой крепости силами безоружных людей. Дескать, весь мир увидит жестокость немцев. Потрясающее воображение у режиссёра. Даёшь Оскара в жанре "фэнтэзи"!

И вот в финале атака крепости людьми, вооруженными палками(ну хоть не ложками и половниками). Опять гармошка, и вдохновлённый комдив с палкой в одиночестве идёт воевать крепость. За ним, воодушевившись, следует с песнями (ну здесь точно балалайка напрашивалась) остальное войско.

Апофеоз михалковского бреда наступает когда в оборонительные порядки немцев проникает паучок. В результате его телодвижений пулемётчика убивает снайпер (и тот не русский, а азиат), а крепость почему-то взрывается. Здесь тоже всё в духе выдержано- русским ведь только палки можно доверить.
 Вот так, по Михалкову и победили советские люди в войне. С пьянкой и гармошкой. С быдло-офицерами. Заваливая врага трупами.  Под дулами собственных пулемётов.

Прошу прощения за изложение содержания фильма. Как-то получилось слово за слово. Смотреть всё равно рекомендую. Как исторический глум. Воспринимать это "шедевр" всерьёз вряд-ли кто-то сможет.
Возникает вопрос, зачем нужны подобные постановки.  Фильм сделан на государственные деньги ведь. То есть, сама наша власть выступает здесь заказчиком и идеологом. Идея же такова, что подвиги были напрасны, что всё делалось только под дулом собственных пулемётов. И воевали оказывается не за свободу собственной страны, а по прихоти тирана.

Какой будет следующий шаг? Признание СССР агрессором во второй мировой войне? Ждём "Утомлённые Солнцем-4".
  

Давайте поговорим о пальто – обычное такое, любимое пальто клетчатой ткани с множеством пуговиц, и с добротным воротником. Оно у вас есть, но время течет, и эта вещь теперь может отлично, как и прежде, послужить уже для других декораций. Толстенная метафора, правда? Вот и Н. Михалков счел вполне допустимым взять, да и изменить предназначение отличной и главное универсальной системы образов, даже не стал ткань менять (название, то есть; это для тех, кто впал в замешательство). Перешив в другом порядке пуговицы режиссер взялся за стилистику (извините, что перескакиваю), используя очень интересные и на диво простые приемы, которые выстроены в ряды отдельных проблем и отождествлений. С какой целью? Чтобы подготовить мышление к созерцанию и работе… Начнем.

Эстетствующий полноватый немец… Довольный, сытый, изолированный… В этой сцене (и в ряде дальнейших) поменяны местами объект и свойство. Попросту выражаясь, актеры указывают на набор определенных деталей-отсылок и сами же, как секретари, раскладывает эти отсылки по нужным полкам, обеспечивая «систему хранения»; они как бетон между кирпичами (блин, первый раз вижу в кино эту фишку, не удивлюсь, если это режиссерская находка). Теперь о свойствах: в случае с немцем это целая категория, именуемая «сытой уверенностью». Ни разу не видел, чтобы характер (душу, если хотите – нутро) изображали посредством вещей… Пулеметчик – это состоятельная, бегающая вокруг одних и тех же запросов белая мышь, между обычными людьми и такими как он – пропасть, поэтому немец смотрит на окопы (образ незавидной, тяжелой жизни) в прицел, но не стреляет. Он и не выстрелит, слишком уж хорошая играет музыка. Пластинка крутится, а ему подобные так и стоят, не в силах отказаться от рвачества. Очки же – атрибут для высмеивания…

Данная картина – это, конечно же, не военный боевик или драма, это призыв к экзистенциальным метаморфозам и развитию человека, который должен наконец-то занять свое надлежащее  место, огражденное пока стенами цитадели (ментальности). Острота проблемы и вынуждает, собственно, ввести образ войны. Но мало просто крикнуть – «давайте бежать». Духовный рост невозможен без осознания преград ему мешающих. Точно так же процесс изменения в сознании людей длится долго и сопровождается трудностями, иногда потерей ориентиров и надломом психологического состояния. Помните полоумного немца и одинокую бабульку у шлагбаума – наглядная иллюстрация. А цепь танков, едущих в неизвестность на запад… Нет никаких сомнений в том, что в ленте вообще нет людей и событий, весь сюжет является сосудом для точных психологических картин нации и размышлений о духовном генезисе человека.

Для умственно отсталой и безапелляционной части класса поясню также сцены с пьяным генералом и полуторкой. Вдумайтесь, это не дискредитация советского генерала-защитника, ведь ключевое слово – пьянство, причем оно рассматривается как вектор, ведущий к самоуничтожению (атака штрафников). Это «генерал», которому молча подчиняется целая армия, и все прекрасно знают, каким «минным полем» она бежит… «Каждый из нас закладывал за рюмку свои штаны». При этом данная метафора не есть оскорблением и очередным штампом – это зеркало, показывающее вполне объективную действительность.

Теперь бомбежка… Дураку, простите, понятно, что ключевым здесь является концепция рывков и остановок. Рождение нового, незапятнанного в человеке под воздействием этих двух процессов спасает жизни, а те, кто на подобное не способен, по убеждению режиссера, обречены. Имя Сталина здесь накштаут ударения – чтобы мысль усилить (интересная игра на стереотипах).

Еще один важный блок – линия Митя, Котов, Мария. Эта система персонажей несет три основных смысловых нагрузки и кучу второстепенных. Приведу одну – сцена в доме комдива, когда Мария впадает в истерику… Что это, угадайте? Крик собственной родины, обращенный к каждому, мощный взгляд на личную гражданскую позицию (о как пафосно звучит, да). Скажу еще, что очень прозрачна метафора с купанием Мити в реке… Об остальном думайте…

Кульминация – это, конечно, сцена с раздачей слег. Вот уж верх абсурда, но тут даже сидящих на самой задней парте должно было осенить. Слега – это стержень, несущий на себе отдельно взятую личность. Это единственное оружие в борьбе за созидание и очищение от мрети внутри нас самих. В этом контексте метафора с фашистами великолепна. Но самое естественное человеческое состояние – бездействие, тут то и тестируется воля, ведь легче пятится и стоять, не шевелясь, нежели с одной лишь «палкой» да на огневые точки. Здесь и уместен диалог Сталина с Котовым, диалог сугубо внутренний, ведущий к осознанию жесткости мер в борьбе за духовно-нравственное преображение. Один поднимет тысячу, тысяча поднимет миллион. Поэтому крепость взрывается мгновенно, как заверение в правильности выбранного пути…

«Цитадель» – режиссерский манифест, не несущий, однако, программы действий… Тут заложен импульс, который, по мнению Н. Михалкова, поможет начать тяжелый и ненавистный многим «путь на запад». Сопоставьте мной сказанное с обложкой и фразой "ни шагу назад" (да, и они перегружены), и, пожалуй, ваши рамки восприятия малость раздвинутся...

Жму руку!
 

Промысел. Перемена участи. Эти простые, но в то же время судьбоносные вещи лежат в основе картины. Лишь тот, кто не ищет, ничего не обрящет. Комдив Котов, пройдя сквозь горнило сталинских лагерей, какзалось бы потерял свое человеческое лицо. Но нет. Он остался человеком, который не утерял способность любить, чувствовать., плакать. Каждая сцена проникнута глубоким чувством жизнелюбия, утверждения любви, веры и надежды. При этом мы являемся свидетелями удивительного промысла. То, что змееязычные критики называют пафосом, на самом деле пафосом не являяется. Это лишь штрихи, которые прзваны подчеркнуть открытость и любвеобильность народа. Его способность в любой ситуации оставаться человеками. Сцена родов. Она войдет в историю КИНО. Атака с палками. Что это? Пафос? Попытка очернить героев? Нет! Нет, друзья мои. Вы ничего не знаете о войне, если способны говорить об этой сцене как о постановке. Вас не смущает ЖанЖак Анно, которы показывает в Сталинграде пятерых на одну винтовку. А ведь так оно и было. Вы подверженны разговорам о том, что  СССР победили за счет гениальной стратегии Жукова. А ведь было все далеко не так. То, что показывает нам в картине режиссер, не есть правда жизни, но в любом случае является безусловной правдой искусства. Недавно в студии на канале Культура был разговор. Имеет ли право художник, менять историческую правду на художественную. Все сошлись во мнении, что - ДА. Имеет. И тут это произошло. Не было никакой Цитадели! Ну и что? Она была в образном и собирательном образе. А Был ли штурм Зимнего дворца с забирающемся на ворота матросом? Нет. не было. Но любой школьник нам в красках расскажет об этом событии. Давайте распнем Эйзенштейна за его "Октябрь". Да еще пару десятков товарищей. Мы не просим от Режиссера никогда исторической достоврности. Мы все ждем художественного вымысла. А уж совпадает он с нашими ожиданиями или нет, это уже вопрос каждого из нас.