Челюсти

Второй фильм Спилберга, сделанный им в возрасте 26 лет, тоже был поставлен с помощью продюсеров Занука и Брауна, с которыми у него сложились хорошие отношения. Роман Питера Бенчли (содержавший сюжет фильма) Спилберг прочел еще в гранках, за два месяца до его выпуска из печати, и понял, что с ним можно кое-что сделать, хотя он и не относится к «большой литературе», а является заурядным чтивом, книжкой, которую берут с собой в дорогу, чтобы почитать от нечего делать, а потом выбросить.

Продюсеры уже поняли, что фильм «Экспресс в Шугарленд», несмотря на хорошие отзывы критиков, не принесет больших сборов; тем не менее, они решили поддержать молодого режиссера, дав ему снять фильм «Челюсти»; детали проекта обсуждались в Европе, где Спилберг был занят публикацией фильма «Дуэль». Бюджет был утвержден в размере 2 миллиона 250 тысяч долларов.

Спилберг сразу же заинтересовался сюжетом, и в немалой степени — потому, что он напоминал сюжет фильма «Дуэль», только угрозу здесь создавали действия акулы, а не неизвестного грузовика: «Фильм был мне необходим, — рассказывал Спилберг, — у меня было множество разных причин, чтобы взяться за него. Во-первых, меня захватил сюжет; читая книгу, я чувствовал себя так, как будто на меня напали, а я должен защищаться! Кроме того, Питер Бенчли хотел передать в книге что-то еще, стоявшее за кадром (книга была написана в дни «Уотергейтского скандала»), и в ней был материал, помимо акул, заинтересовавший и меня». Особенно понравились Спилбергу последние 120 страниц, где были описаны столкновения трех героев между собой и их борьба с акулой, о которой они ничего не знали. Сценарий попал от Бенчли к Говарду Саклеру (автору пьесы «Великая Белая Надежда» и знатоку рыболовства), потом — к Джону Милиусу, и наконец — к Карлу Готлибу, которому пришлось объединять все три варианта и переписывать все заново, прямо во время съемок. Но Спилберг не унывал: едва получив сценарий, он сразу же приступил к работе с актерами. Он был доволен тем, что подобрался хороший состав исполнителей ролей: Роберт Шоу, недавно сыгравший в фильме «Жало» и победивший при отборе Стерлинга Хейдена; Рой Шейдер, понравившийся Спилбергу по фильму «Французская связь» (его взяли вместо Чарльтона Хестона); а также молодой актер Ричард Дрейфус (прошедший по конкурсу, победив Тимоти Боттома и Джеффа Бриджеса); он хорошо сыграл в картине Джорджа Лукаса «Американские рисунки на стене» (1973 г.). Эти три актера позволили Спилбергу выразительно показать тему паранойи, охватившей общество, к которой он уже обращался в своих предыдущих работах для кино и телевидения. Роберт Шоу (которому досталась роль Квинта) разделял опасения Спилберга по поводу качества книги, но все же согласился сыграть, послушав советов своей жены, так что это была для него уже вторая роль в фильмах Занука и Брауна.

Съемки оказались трудным делом и заняли вместо 52 дней, предусмотренных графиком, в три раза больше времени, потому что было нелегко снимать в море и из-за проблем с тремя механическими акулами, получившими фамильярную кличку «Брюс»; они были сделаны из полиуретана и стоили по 150000 долларов каждая. Первый «Брюс» затонул во время испытания, а второй взорвался. Съемки, по вполне понятным причинам, производились, в основном, с использованием модели, но были выполнены и съемки сцен с живыми акулами; для осуществления которых была командирована бригада в Австралию, включавшая специалистов по акулам Рона и Валерию Тэйлор, участвовавших в свое время в работе над фильмами «Голубая вода» и «Белая смерть» (1971 г.).

Осторожный Спилберг отнюдь не намеревался иметь дело с живыми акулами: он знал, что дело не в них. «Как только я начал читать сценарий, я сразу же подумал: «Дисней — вот кто умел делать такие вещи!» Нам нужно было заполучить парня, обеспечивавшего съемки картины «20 000 лье под водой»! Я не знал точно, кто он такой, но он был нам нужен, кто бы он ни был! Оказалось, что его зовут Боб Мэтью; мы его наняли, и он сделал нам акулу».

Плохая погода, недружелюбное местное население, трудовые споры и организационные неурядицы, раннее начало съемок из-за намечавшейся забастовки актеров, а также необходимость то и дело переписывать сценарий — все это привело к тому, что бюджет фильма вырос до 6 миллионов долларов, а съемки заняли 155 дней. Позже Спилберг узнал, что продюсеры обсуждали возможность закрыть проект и уволить весь персонал. Актеры тоже не верили в успех, видя, что многое зависит не от их мастерства, а от исправной работы механического чудовища, которое не всегда умело как следует захлопнуть челюсти (это подтвердил Брайан Де Пальма, посетивший Спилберга во время съемок).

Как это иногда бывает, именно трудности создали два фактора, которые сильно помогли успеху фильма. Во-первых, подтянулись и великолепно сыграли актеры Шоу, Шейдер и Дрейфус, о которых Спилберг сказал:

«Когда я работаю по сценарию, в котором не уверен на все 100%, то я выслушиваю любые предложения со стороны. Оказалось, что это очень помогает: актеры охотно собираются за столом и обсуждают проблемы фильма. Я убедился, что они могут не только работать по 10 часов в сутки на съемках, но и еще вносить свой вклад в виде предложений. Их замечания и изобретения иногда приносили большую пользу».

Так, в результате репетиций и обсуждений, в сценарий почти каждый день вносили изменения. «Было много импровизаций; нередко я даже просыпался ночью, записывал новую идею, а утром уже использовал ее на съемках. Немало таких идей было получено в ходе свободного обмена мнениями».

Второй фактор, способствовавший успеху, состоял в том, что Спилберг решил как можно дольше не показывать акулу в кадре; это позволило поддерживать настроение надвигающейся угрозы и напряжения, которое усиливала музыка Джона Уильямса, создавшего яркие и запоминающиеся музыкальные темы. Спилберг рассказывал об этом так:

«Я решил, что угроза будет более пугающей и таинственной, если ее замаскировать. К тому же зрители, все вместе, обладают более ярким и более широким воображением, чем я сам; они смогут заполнить все пробелы и разгадать недомолвки. У них в голове содержится гораздо больше ужасных подробностей об акулах, чем я могу им предложить, показав свое резиновое чудовище, поэтому лучше до поры до времени держать его под водой, хотя показать все равно придется: не пропадать же добру!»

«Я хотел добиться того, чтобы и вид моря, и горизонт кричали об опасности, чтобы присутствие акул ощущалось всюду, а уж потом дать зрителям взглянуть на саму акулу». Спилберг подчеркивал, что в создании настроения сильно помогла музыка Джона Уильямса: «То, что он сделал для фильма, кажется невероятным; благодаря его музыке фильм стал лучше; я и не думал, что такое возможно!»

«Я выплеснул в фильме все свои страхи и беспокойства», — сказал Спилберг. В результате, по словам критика Полины Каэл, получился «необыкновенный, оптимистичный и пугающий «фильм ужасов»; прочие критики рассматривали картину в контексте общей моды на «фильмы ужасов», распространившейся в 70-е годы. Что касается самого Спилберга, желавшего сделать «хороший фильм, способный пощекотать нервы», то он сказал следующее: «Сюжет фильма построен так, что возникают вопросы, а потом даются ответы на них. Первый вопрос, который возникает: закрывать или не закрывать пляж после нападения акул; он потом разрешается сам собой. Затем создается еще несколько кульминаций, и первый акт заканчивается тем, что присутствие акул становится несомненным. Второй акт строится на споре между мэром и шерифом, и оказывается, что шериф прав. Третий акт посвящен битве людей с акулой; это своего рода народное сказание, сага. Человек, как всегда, торжествует победу над природой, но к добру ли это — вот вопрос!»

Спилбергу понадобилось еще 6 месяцев на то, чтобы сделать монтаж, который он выполнил вместе с Верной Филдс, и еще кое-что доснять прямо в плавательном бассейне. Сцена, показывающая как Ричард Дрейфус находит тело погибшего рыбака, когда ныряет, чтобы осмотреть поврежденную лодку, была снята даже после предварительного показа фильма в Далласе. Спилберг объяснил это так: «Я почувствовал, что не добился нужной реакции зрителей во втором акте, поэтому пришлось добавить сцену, где из пробоины в лодке выплывает оторванная человеческая голова. Это стало хорошим кульминационным моментом; он был необходим именно в этом месте!»

Верна Филдс получила «Оскара» за монтаж фильма; на другие призы Киноакадемия не расщедрилась, зато реакция зрителей говорила сама за себя. Когда фильм показали Сидни Шейнбергу (тому самому, который покровительствовал Спилбергу), он, посмотрев до конца, спросил: «А больше ничего не будет?» Выпуская фильм в прокат, продюсеры и режиссер боялись, как бы все не окончилось насмешками и карикатурами на них (вроде акулы в индюшиных перьях, уже промелькнувшей в одной из газет), но 410 миллионов сборов быстро убедили их, что все сошло благополучно. Без шаржа все-таки не обошлось: у входа в офис Спилберга стоял ярко-желтый двухметровый пластмассовый цыпленок с красным клювом, и теперь кто-то умудрился подрисовать ему акульи зубы и приделать плавник. Уже за первый месяц показа в Америке фильм принес 60 миллионов долларов дохода; Спилберг получил 50 000 долларов и три процента с прибыли. В течение трех месяцев фильм возглавлял список самых кассовых кинокартин всех времен.

Критики сравнивали фильм с творениями Хичкока, но журнал «Тайм» в большой статье, посвященной Спилбергу, подметил, что его героям не хватает «некоторой странности и сознания собственной вины», что делало персонажи Хичкока более глубокими и запоминающимися. Однако уже сцена, открывающая фильм, в которой акула уносит свою первую жертву, вполне может поспорить с лучшими достижениями Хичкока, потому что Спилберг, с помощью простых средств, без всяких спецэффектов, используя только удачные ракурсы и музыку Джона Уильямса, создает образ загадочного и свирепого чудовища. Впрочем, обозреватель журнала похвалил технику молодого режиссера и сказал, что это — «очень американский фильм» (не пояснив, однако, смысл этого определения). Это сделал (невольно) его коллега Фрэнк Рич, начавший работать в «Тайм» два года спустя: он сказал, что «Спилберга Бог наделил талантом, совершенно отсутствующим у большинства современных американских режиссеров, а именно — умением рассказать сюжет не словами, а показав его на экране!» Другие критики похвалили фильм за умелое сочетание темы страха и угрозы с показом жизни маленького городка, с его политическими страстями, и с темой противостояния человека и природы. Как обычно, сам Спилберг лучше других проанализировал свою работу:

«Местами фильм действительно бьет по нервам; возможно, это основано на учете идей Фрейда: ведь мы привыкли подавлять свои страхи, а здесь можно открыто выразить испуг, не боясь осуждения окружающих. Кроме того, есть еще теория о первобытных инстинктах, согласно которой люди — тоже своего рода «акулы»; они даже знают, как можно выжить, находясь в воде, по крайней мере, в течение некоторого времени. Далее, фильм показывает, что «обычный человек» может стать Героем, если у него хватает решимости делать то, что он должен делать!»

Странно, но именно финансовый успех фильма породил неприязненное отношение к Спилбергу, выразившееся в том, что он не получил «Оскара» за режиссуру (хотя картина участвовала в конкурсе Киноакадемии по 4 номинациям, в том числе и в борьбе за звание «Лучший фильм года»); пошли слухи о разногласиях между режиссером и актерами; все это заставило Спилберга отказаться от предложения снять продолжение фильма, которое всем казалось необходимым и которое студия «Юнивёсал» уже включила в свой план работ. Съемки фильма доставили Спилбергу немало тяжелых переживаний: «Мне до сих пор снится, что я стараюсь закончить эту картину и что-то все никак не получается!» Возможно, его отказ снимать вторую серию оказался и к лучшему: все знают, чего стоят такие продолжения. Это видно хотя бы на примере фильма «Экспресс в Шугарленд», продолжившего тему картины «Дуэль».

Успех фильма мог бы кому угодно вскружить голову, особенно молодому режиссеру, но для Спилберга, по словам продюсера его следующего фильма Майкла Филлипса, «Челюсти» оказались не более чем очередной игрушкой, с которой «наш милый мальчик натешился от души»: «Похоже, что он так окончательно и не повзрослел, хотя это, возможно, и к лучшему: ведь у него есть возможность продолжать совершенствовать свое мастерство. Я думаю, его фильмы будут становиться более глубокими по мере накопления им нового опыта. В общем, у него есть перспективы становиться все лучше».

Что касается самого Спилберга, то у него осталось впечатление, что фильм сделан им скорее «из головы», чем «от сердца»: «Конечно, меня тянет делать то, что мне лучше удастся, то есть «шоковые фильмы»; но ведь я по своему характеру не склонен к насилию. Я хорошо представлял себе, как именно «Челюсти» должны подействовать на публику. Это был своего рода эксперимент по созданию настроения ужаса, ночной кошмар, перенесенный на экран. Когда я над ним работал, мне было не до шуток. И я очень много времени потратил на планирование и на выдумывание всяких «штучек».
© Е. С. Юрченко