Вздымающийся ад

Представьте гостиную чеховских времен. Степенные господа и надушенные дамы ведут светскую беседу, полную фраз типа "ах, профессор, помилуйте, это же такой моветон!". Распахивается боковая дверь, на сцену широким шагом выходит суровый мужчина средних лет в брезентовой робе, сдвигает брови и восклицает:

- Бригада Петрухина отказывается выполнить план!

Такая передача была на телевидении в перестроечное время. Молодым актерам устраивали нечто вроде проверки их способностей. Дескать, актер, занятый в другой постановке, ошибся сценой. Успех зависел от того, насколько быстро и гармонично чеховские персонажи отреагируют на внезапное вторжение брезентового прораба.

Откуда он вообще взялся, этот прораб? Из типового кино советского времени, производственной драмы. Той, где судьбу персонажей определяло качество цемента и рубероида. Писалось и снималось все это очень серьезно, без каких-либо "шукшинизмов", и, естественно, прекратилось, как только исчез государственный заказ.

Но феномен производственной драмы существовал не только в СССР. Американцы любили свои "документальные романы", из которых российскому читателю более всего знакомы произведения Артура Хейли. Суть каждого романа такова. Писатель выбирает некую систему, знакомую широкой аудитории "с фасада", например, аэропорт, отель или газету, и обстоятельно знакомит читателя с механизмом функционирования этой системы. Персонажи многочисленны, сюжетных линий множество. К концу первой трети романа возникает трудноразрешимая проблема, как правило, не по чисто стихийной, а по человеческой причине. Обычно это халатность (говоря простым языком, пофигизм) и меркантильные соображения беспринципного босса, реже - преступники и террористы. Обстоятельства наслаиваются одно на другое, и вот уже локальная проблема перерастает в масштабное, всепоглощающее бедствие. Любовная линия присутствует, но, как и все остальное, эта любовь носит какой-то "производственный", вялотекущий характер. Дальше - противостояние положительных героев и разыгравшегося Зла, необходимые по сюжету человеческие жертвы и относительный хэппи-энд.

Акцент на деталях работы системы и большое число персонажей и сюжетных линий плохо отражается на качестве проработки характеров героев. От производственной драмы не ждешь мастерства, как у Голсуорси в "Саге о Форсайтах". Герои производственной драмы плоские. В трудных обстоятельствах их положительные качества становятся еще более положительными, а негодяйские - более негодяйскими. Их простые действия объясняются столь же простыми мыслями (не всегда правильными, конечно). Американцы, как ни странно, любят такие романы.

"Вздымающийся ад" (или "Ад в поднебесье", как вам угодно) - экранизация производственной драмы (если быть точным, даже двух). Тут действие происходит в небоскребе. Пожар отрезал от мира группу высокопоставленных гостей. Их единственная надежда - ум, храбрость и стойкость архитектора (Ньюмен) и пожарника (Маккуин).

Картина получила три "Оскара" и большое число номинаций. Актерский состав, казалось, способен сделать конфетку даже из посредственной мыльной оперы. Стив Маккуин, Пол Ньюмен, Уильям Холден, Фэй Данауэй, Фред Астер, Ричард Чемберлен, Роберт Вон и другие звезды кинематографа того времени. Над фильмом объединили силы два голливудских гиганта: "XX век - Фокс" и "Уорнер Бразерс". Картина была тепло встречена критиками, имела большой успех у публики.

Несмотря на все это, по моим ощущениям фильм затянутый. С нарастающей усталостью я следил за тем, как множество героев торопится куда-то по коридорам и лестницам. Действия пожарных не выглядят слаженными. Камера выхватывает из дыма героя Маккуина, но чем в это время заняты его коллеги? Как он вообще умудряется координировать действия массы людей, лично занимаясь тушением? В какую сторону (и почему) распространяется пожар? Ясно лишь, что за каждой очередной дверью полыхает адское пламя. В кадрах, где здание снято снаружи, хорошо видны сильные взрывы на этажах. Что именно с такой силой взрывается в пустующем, только что отстроенном, почти не заселенном доме? Может, рабочие затащили на каждый этаж несколько бочек горюче-смазочных материалов и забыли их там? Ни один из характеров не проработан на сколь-нибудь значимую глубину - на это просто нет времени. Так, герой Ричарда Чемберлена несколькими общими штрихами изображен беспринципным негодяем. В каждом следующем эпизоде, где возникает его лицо, мы точно знаем: сейчас он скажет или сотворит что-то мерзкое. Ограниченность жанра производственной драмы, вполне терпимая в книге, "вылезает наружу" в кинокартине. И ничто - ни актеры-звезды, ни опытный режиссер, ни трюки - не способно с этим справиться.

В 1974 году этот фильм-катастрофа был "на передовой" кинематографа. Сейчас, разумеется, мы гораздо более критически смотрим на подобное кино. Да и судьба жанра хорошо нам известна. Режиссеры постепенно отказались от "мультисюжетов" и сконцентрировались на перипетиях одного-двух героев. Эти герои все больше приобретают черты Супермена. Они в одиночку или малыми силами спасают город, страну, планету. Компьютерные спецэффекты позволяют разыгрывать на экране масштабные бедствия вроде цунами или ядерной зимы. Герои побеждают наводнения класса "Всемирный потоп" и взрывают мчащиеся к Земле огненные астероиды. Террористы тоже "подросли", теперь это не безликие неудачники, а мощные демонические Силы Зла. Сюжеты похожи, декорации разные. Наверное, такое кино было, есть и будет всегда.