Вампирша

Себастьян Гутьеррес, сценарист мистико-психиатрической «Готики» и трэш-твою-матерного «Змеиного полета», в фильме Rise, который наши прокатчики озаглавили изрядно отдающим коммунальной кухней словечком «Вампирша», неожиданно – неожиданно как для новейшего времени, так и вообще для подобного жанра – соединил романтическую и реалистическую поэтики. К аристократическому антуражу вампирической культуры и эпизодам в духе готических романов (тела, подвешенные в подземельях, и пр.) примешивается будничная криминальная физиология кормлений. Задушить подушкой больного старика в приюте для бездомных, чтобы с трагическим надрывом пить кровь из его дряхлого тела, – это уже, знаете ли, почти Диккенс, только Диккенс в эпоху после Освенцима, когда невозможны ни истина, ни добро, ни красота, зато все остальное возможно безо всяких ограничений. Секс, пищеварение и убийство слиты здесь в нерасторжимое целое («Даже не знаю, с чего начать: трахнуть или съесть!»), так что зрителю впору разразиться тирадой в духе Барона из «Скупого рыцаря»: «…но сердце мне теснит Какое-то неведомое чувство… Нас уверяют медики: есть люди, В убийстве находящие приятность»…

К сожалению, вместо того чтобы со вкусом разобраться во всех этих взаимосочленениях и взаимоперетеканиях позднеромантического декаданса и уличного социального реализма, Гутьеррес быстро превращает свое детище в банальный комикс с супергероиней, истребляющей одного за другим – и притом подозрительно легко и быстро истребляющей – своих, так сказать, обидчиков (если вообще действия субъектов, вскрывших тебя и вылакавших до последней капли, могут проходить по ведомству, буквально говоря, кровной обиды). В угоду принципу небезызвестного «рояля в кустах» уже в начале фильма из режиссерской табакерки выскакивает добрый вампир-«алхимик», больше смахивающий на европеоидного индуиста, который научает главную героиню премудростям охоты на вампиров, снабжает необходимым оружием и даже дает адрес первого – самого легкого – из объектов грядущего возмездия. Как и в BloodRayne, сюжет очень скоро превращается в отстрел с препятствиями, лишенный сколь-либо внятной и интересной драматургии. Каждая вторая фраза, произнесенная персонажами («Я просто застегнул тебе джинсы» и т. п.), тянет отдельной строкой если уж не на «Оскар», то на «Золотую малину» точно. А за игривый финальный апофеоз, где женская нога резко выдвигается вместе с ящиком-«ячейкой» в покойницкой навстречу камере, Себастьяна Гутьерреса, одним махом чужой ноги добившего собственные же скромные драматические потуги, следует подвесить над тазиком, как его персонажей, хотя кровь плохого режиссера вряд ли сможет утолить голод истинного ценителя кино.