свои соображения естественно возникли.

Уже из многочисленных источников известно, что на момент создания фильма Линч переживал далеко не лучшие времена, и то, что свои ощущения он спроэцировал на картину, в принципе, становится понятно практически с первых минут фильма: весь мир кажется режиссёру серым, пыльным, пустым как бетонная стена, грязным и безлюдным. Бессмысленные постройки, приносившие когда-то пользу, стоят, взирая на одиноко-идущего героя своими пустыми глазами-окнами.

Генри — легкомысленный невротик, живущий максимально-замкнутым образом жизни. Внешний вид главного действующего лица моментально оправдывает название картины. Причёска героя сразу же выдаёт в нём тот самый ластик. Всклокоченный волосы передают зрителю состояние, в котором пребывают его мысли: такие же хаотичные и нервные. Как пользуется он своей головой? Видимо бездумно. Осуществив «половое сношение» (как выражается мать невесты), Генри на какое-то время теряет из виду свою возлюбленную, которая позже сама подаёт первые признаки своего существования, звоня ему «из телефонной будки», и приглашая придти на ужин с родителями (читай — знакомство). Поскольку Генри сам не предпринимал первых шагов к какому-либо действию (кроме процесса самого зачатия), его, можно сказать, вынуждают жениться на Мэри, у которой, кстати, случились преждевременные роды. Результат этих родов и не будет давать покоя нашим героям до конца картины: маленький инопланетный мутант эгоистично кричит, требуя внимания к своей персоне каждую минуту. Он словно понимает, что его вот-вот оставят одного (сцена, где Генри собирается покинуть квартиру во время болезни ребёнка), а когда Генри терпит фиаско в отношениях с соседкой — нахальный младенец заливается мерзким смехом.

В принципе, сам сюжет не является чем-то глубокомысленным. Сплошная «бытовуха». Куда важнее состояние Генри и его кошмарные галлюцинации. Даже то единственное, что представляется ему блаженным — девушка, якобы живущая у него в радиаторе, и поющая, что в раю всё прекрасно — и та видится ему непропорционально широколицей. Отсюда вполне можно сделать вывод, что и сам сын (дочь?), являясь не совсем желанным (или совсем нежеланным) в жизни главного героя, видится мутантом только ему — отцу. Ведь в картине нет ни единого упоминания о какой-либо дефективности младенца.

По моему мнению, этим фильмом Дэвид Линч хотел показать не разрушающее влияние грязного и цинично-эгоистичного мира на робких и застенчивых людей, а, наоборот, то, как посредством внутреннего состояния, всё видимое нами приобретает ту или иную внешнюю оболочку, и то, что отрицательная реакция на созданный тобой же тёмный мир в конце концов приведёт тебя в тупик.

Естественно, не будь это Линч, мысль была бы воплощена предельно просто. Однако, ввиду своеобразности этого гениального режиссёра, мы получили, возможно, первый в истории кино намёк на психоделический сюрреализм!