Непристойное предложение

Несмотря на то, что этот фильм пользовался громким успехом в США и других странах (благодаря кассовым сборам в прокате, бюджет был превзойдён в 7 раз), а может быть, именно потому, что Эдриан Лайн порой излишне потакает неприлично простым запросам зрителей, его «Неприличное предложение» кажется произведением неиспользованных возможностей и несбывшихся ожиданий. В отдельные моменты режиссёру удалось развить свои излюбленные мотивы из предыдущих работ «любовной тематики» — «Танец-вспышка», «Девять с половиной недель», «Роковое влечение».

Впрочем, и в них, особенно — в двух первых, можно было заметить уступки не только развлекательно-видеоклиповому кино, но и стилистике кича, дешёвого и примитивного обыгрывания завлекательных и пикантных деталей интимной жизни. Однако Лайн, памятуя о крайне скромном коммерческом результате в США провокационной ленты «Девять с половиной недель», постарался в «Неприличном предложении» сдержать себя во всё же консервативных рамках, «напирая» на мелодраматичность и романтичность истории.

Ну, какая из женщин, даже оскорбившись первоначально, потом всё-таки не оценит широкий жест красавца-миллионера Джона Гейджа (к тому же в исполнении Роберта Редфорда, любимца публики на протяжении нескольких десятилетий), который предложил очаровательной Дайэн провести ночь любви за миллион долларов, причём с согласия её мужа, архитектора Дэвида Мёрфи. Разумеется, это внимание искушающе-романтичного героя не могло не польстить женскому самолюбию и почти внушило Дайэн состояние бессознательной влюблённости в «принца-соблазнителя». Мифологическая Диана-охотница сама оказывается в плену неожиданных страстей.

Вот в эту минуту картина обретает неуловимый подтекст, некий второй план, позволяющий иначе взглянуть на вроде бы бесхитростную ситуацию адюльтера, в которой немаловажное значение имеют и красота, и богатство «дьявола во плоти». И не является ли Джон Гейдж словно «врагом из постели» — согласно тогдашней моде на мелодраматические эротические триллеры (ведь Эдриан Лайн со своим «Роковым влечением» стоял у её истоков, а рекорд посещаемости этого фильма не смог побить даже «Основной инстинкт»)? Может ли непреодолимая страсть к равно манящим и телу, и «золотому тельцу» затмить искреннюю любовь к внешне не столь эффектному и лишённому состояния молодому мужу? Насколько далеко способны зайти супруги в обоюдном стремлении не стеснять свободу друг друга (уже в ленте «Девять с половиной недель» возник вопрос о границах допустимых вольностей в отношениях возлюбленных)?

Но развязка необычных обстоятельств вмешательства «третьего лишнего» в брачно-любовный союз грешит невыносимой банальностью и сентиментальной преувеличенностью. Отдельные фразы режут слух из-за непростительной слащавости, которая почти закономерно отождествляется с невероятной пошлостью. А некоторые сцены просто поражают своей безвкусицей, как, например, ставший уже притчей во языцех эпизод любви в постели, которая завалена долларовыми купюрами. Недопустимые для явно талантливого постановщика просчёты снижают художественное впечатление от его картины. И она превращается в обычный продукт массового кино, для которого удовлетворение сиюминутных потребностей зрителей важнее стремления обнаружить новый смысл в том, что известно всем.

Сергей Кудрявцев