Царство небесное

Впервые тема крестовых походов была затронута в фильме 1935 года Сесиля де Милля "Крестоносцы" (причём действие кинокартины начинается после падения Иерусалима), затем был хорошо известный нам шедевр Эйзенштейна "Александр Невский" 1938 года отобразивший судьбу "носителей креста" на просторах нашей Родины. И вот после долгой паузы ("Седьмая Печать" Бергмана всё же о другом) Ридли Скотт представляет своё эпическое "Царство Небесное".

Франция, 1184 год. Промозглый, снежный рассвет, средневековая музыка, крест возвышающийся на обочине убогой дороги, мёрзлый труп очередной "жертвы дьявола" покончившей с собой и годами немытый кюре ворующий серебряный крестик с её тела. Добро пожаловать в "Царство Небесное", фильм который понравится как ценителям исторической драмы, так и любителям героик фэнтези.

Каждому голливудскому произведению жанра история+героик фэнтези присущи исторически "ляпы", которые, как и другие интересные факты о создании фильма, а также биографии прототипов его героев можно найти здесь ( http://ru.wikipedia.org/wiki/Царство_небесное_(фильм)#.D0.98.D0.BD.D1.82.D0.B5.D1.80.D0.B5.D1.81.D0.BD.D1.8B.D0.B5_.D1.84.D0.B0.D0.BA.D1.82.D1.8B) . Что же до "героик фэнтези", то с первых минут фильма становится ясно, кто хороший герой, а кто плохой. Главный герой в течении короткого промежутка времени превращается в великолепного бойца, а потом заводит старую песню о главном – нельзя творить маленькое зло во имя великого добра, главная героиня отказывается от своего статуса ради любви (режиссёрская версия) и т.д.

Больше всего дискуссий вызвал выбор Орландо Блума, на центральную роль Балиана в "Царстве Небесном", но здесь есть и вина зрительской инерции, так-как за ним ещё тянулся шлейф Париса из "Трои". К О.Блуму в качестве кузнеца и "раннего" рыцаря Балиана особых претензий нет, хотя гримёры поленились сделать его руки грубее, а сценаристы представили кузнеца-оружейника из захолустья XII-го века интеллигентным, владеющим азами латыни и осадного дела. Но вот когда Балиан поднимает целину и якшается с дочкой короля тов. Блум становится мелковат для своей роли – совершенно не чувствуется, что он берёт на себя ответственность за своих людей, что Сибилла затронула его сердце или, что он действительно собирается защищать Иерусалим. Возможно причина этого перегиб в сценарии, но...

Зритель увидит утомлённые, грустные глаза жёсткого и несгибаемого Готфрида из Ибелина (Лайам Нисон) уставшего убивать и скитаться по миру, который искушает своего родного бастарда прощением всех грехов в Иерусалиме. Изнеможение и житейская мудрость читаются в его взгляде при общении с "родственниками" или обучении "сынули" азам фехтования.

La Posta di Falcone в исполнении Лайамa Нисона

Ева Грин воплотила на экране образ леди Сибиллы у которой "... два лица – одно на показ, одно ... при себе". Образ "просто" Сибиллы вполне предсказуем – любящая сестра короля и партнёрша Балиана, особых изысков актёрского искусства зритель здесь не увидит. Отношения между Сибиллой, её мужем и её чадом напоминают композицию Олимпия – Филипп – Александр, но здесь г-жа Джоли может дать фору г-же Грин. НО как Еве Грин удалось показать лицо и страдания матери чей единственный ребёнок болен лепрой! И как она вливала спящему ребёнку яд в ушко!

Перед Эдвардом Нортоном (Балдуин IV) стояла особая задача – играть короля способного балансировать между противоречиями разных "групп влияния", а также и царствовать и править несмотря на смертельный недуг, вешать тамплиеров подсудных только папе, и всё это в маске! Не имея возможности работать мимикой лица, ему приходилось выражать свои эмоции телом и главное – глазами. Когда неуверенно идущий король Иерусалима хлещет сплеча барона Рено как нашкодившего кота никто не сможет усомниться, что это больной лепрой человек!

К Ги де Лузиньяну (Мартон Чокаш) с жизненным кредо "у меня есть рыцари – я всё могу" и Рено де Шатийону (Брендан Глисон внешне похожий, кстати, на своего же Менелая из той же "Трои") с девизом "невиноватая я, они сами пришли!" у зрителей претензий не будет. Брутальные, злобные и деловитые дядьки брызжущие гордостью, но не дальновидностью, от вида которых бедные сарацины должны были бы разбегаться по кустам, в общем типичные потомственные рыцари. Серый же кардинал Иерусалимского королевства Тиберий (Джереми Айронс) пример рыцаря шедшего за "идеалами" (были и такие?). А вот их визави – Салах-ад-дин (Гассан Массуд) и Имад (А. Сиддинг) предстают перед зрителем носителями "истинных рыцарских ценностей".

Незабываемые глаза сестры Салах-ад-дина (Джаннина Фачио известная зрителям по роли жены Максимуса в "Гладиаторе")

Кстати о "благородных" господах рыцарях. Сценарист Уильям Монахан заставил их вытирать после еды рот косами (Одо в исполнении финского "шварцнеггера" Юко Ахола), нюхать цветочки и выказывать взаимную вежливость, например:

Ги де Лузиньян: "Жаль, что мы не сразились когда ты ещё мог плодить ублюдков!"
Готфрид: "Я знал твою матушку когда она делала своих. К счастью ты староват, чтобы быть моим!"

Определённые вопросы вызвала роль Фируза (Эрик Эбуане). Некоторые считают, что чернокожий Фируз мог бы быть оруженосцем и тогда его появление в свите Готфрида не выглядело бы как очередной "ляп". Но снаряжён-то он как рыцарь (да и орудует мечом соответственно)! Но таковы традиции американского кинематографа (дружно вспоминаем "Робин Гуд: Принц воров" 1991 года и Моргана Фримэна в роли Азима).

Отдельная особенность фильма – отображение "религиозной корректности" X-XIII веков. "Убийство неверного – это не убийство, это путь на небо!" – Эти слова звучащие в лагере пилигримов в Мессине Вам ничего не напоминают? Представители Всеобщей (то бишь Католической) церкви – жуликоватый кюре (Майкл Шин), епископ Иерусалимский (Джон Финч) и Мессенский проповедник (С.Робертсон) не вызовут положительных эмоций у зрителя, а вот их визави – мирно творящие намаз на берегу сарацины и местное население Палестины – положительные или нейтральные. Гидом по миру религии выступает Госпитальер (Дэвид Тьюлис) который и мечом хорошо машет и душеспасительные беседы ведёт: "Церковь – это дело рук людских. При слове церковь я вижу толпы фанатиков рьяно рвущихся выполнять божью волю."

Итак подошла очередь батальных сцен. Начать следует со стычки в лесу, где Готфрид сотоварищи лихо отбиваются от "местных". В бою используется широкий ассортимент средневекового оружия – арбалеты, луки, двуручные мечи с которыми бравые герои управляются одной рукой, копья с зацепами, топоры и кинжалы, камера носится туда-сюда, кровь хлещет во все стороны, в общем очень реалистично. Нужно также по достоинству оценить подход съёмочной группы "Царства Небесного" к воспроизведению экипировки и вооружения воинов разных сторон (можно сравнить их с историческими реконструкциями на http://dick-k.narod.ru/historical_art_3.html )

Разболтанная, преисполненная пафоса и "соплей" конная атака Балиана на войска Салах-ад-дина близ Керака не идёт ни в какое сравнение с тевтонской "свиньёй" Эйзенштейна. Общее впечатление подправил вид "сверху" и фон – замок + две армии, но всё-таки ощущения "наката" присущего атаке тяжёлой рыцарской конницы не возникает.

Проигнорировав мясорубку при Хаттине и показав лишь впечатляющую картину побоища и тучи стервятников Р.Скотт сосредоточился на осаде Иерусалима. Детальность и историческая достоверность осадной техники и самой тактики осады воссоздавалась под присмотром многочисленных консультантов (можно сравнить с http://www.xlegio.ru/artilery/diu/medieval_artillery1.htm читаем, сравниваем, делаем выводы). Рукопашная в стенном проёме получилась вполне "мясной", сцены с похоронами в обоих лагерях – животрепещущими, а диалоги военачальников – пафосными.

Почему воины Салах-ад-дина стоят перед стеной обстреливаемой как в тире ничуть не опасаясь недолётов?

Музыкальный фон стараниями Г. Грегсона-Уильямса выдержан в средневековом стиле – свирели и ударные в холодной Франции, приглушенный детский хор поющий псалмы по-латыни при посвящении Балиана в рыцари, арабские мелодии при въезде персонажей в Иерусалим. Смесь маршей и псалмов звучит когда войско крестоносцев выступает в поход, их сменяют заунывные арабские мелодии когда воины начинают падать от жажды, после побоища при Хаттине музыка становится ещё унывнее. "Хождения" и "деяния" Салах-ад-дина в Иерусалиме сопровождаются песнями муэдзинов.

Повсюду в "Царстве Небесном" мелькают кресты. Чтобы не запутаться в их обилии следует помнить, что тамплиеры носили красный крест на белом поле, госпитальеры – белый крест на чёрном поле, а вот хорошо знакомые нам чёрные кресты на белом поле принадлежат не тевтонам, которые отделились от госпитальеров уже после падения Иерусалима, а рядовым крестоносцам. Герб же Иерусалимского королевства – жёлтый крест на белом щите в фильме часто предстаёт если и жёлтым, то давно не стираным.

Все вышеперечисленные факты, несмотря на определённые перегибы с выбором актёров (О.Блум и, частично, Е. Грин) и перекосы в сценарии (одна только концовка в режиссёрской версии чего стоит!), не только позволяют "Царству Небесному" занять достойное место среди монументальных "псевдоисторических" кинокартин последнего десятилетия, но и претендовать на "место под солнцем" среди мировых шедевров. Учитывая постоянное падение образовательного уровня среднестатистического зрителя (и не только в нашей стране), и как следствие падение интереса к фильмам такого размаха и направленности, примером чего могут служить проблемы с окупаемостью (как у "Александра" и собственно "Царства Небесного") оценка в 10 баллов будет хоть и преждевременной, но оправданной в долгосрочной перспективе. Любой фильм это прежде всего коммерция, и режиссёры, и сценаристы, и спонсоры просто следуют духу времени.