редкий случай полной гармоничности актерской игры, отсутствия слабых, неприглядных звеньев и ошибок в передаче образов. Блестящая композиция помогает многократно поднять драматизм ленты, усилить ее эмоциональную нагрузку и подстегнуть мышление и чувства зрителя.

Едва ли «Искупление» является мелодраматичным произведением, хотя такой тон вначале задает утопающее в зелени поместье из белого камня, пруды и фонтаны, поросшие кувшинками, теплые летние английские пейзажи. Мы практически сразу можем увидеть возросшую здесь любовь между Сесилией (К. Найтли) и Робби (Д. МакЭвой), размеренный и неописуемо приятный ход здешней жизни. И вот эта сцена у фонтана, а далее – цепь событий, которая приводит нас к ней, поясняет ее (как бы специально и именно нам). Еще одна сцена – в кабинете, и такая же цепь, ведущая нас следом. Теперь становится ясно, что эти сцены – воспоминания (сильные и вначале непонятые их владельцем), а каждая цепочка – пришедшее позже осмысление увиденного. Мы понимаем, что это повествование одного человека, устремленное в прошлое. Этот человек – Бриони (С. Ронан), сестра Сесилии. Ее слова и попавшее к ней по нелепой случайности письмо разбивают прежнюю жизнь влюбленных. Она еще слишком импульсивный, наивный ребенок, не отдающий себе отчета во взрослых чувствах.

Начинается Вторая Мировая. Вместе с ней начинаются и скитания Робби, ставшего солдатом, сквозь военные ужасы. Тут же мы видим и второй этап жизни Бриони (Р. Гарай). Она теперь очень юная девушка, страдающая от отсутствия любви. К ней уже пришло осознание трагической роли своей лжи. В наказание себе она отправилась работать в военный госпиталь, где каждый день мучаются и умирают люди. Ее детские воспоминания о жизни в поместье становятся пыткой, они периодически просвечивают здесь, в картине ее нынешней жизни. Эта часть фильма является реальностью, а не экскурсом в память. Граница этого фрагмента обозначена эпизодом, где боевой товарищ Робби укрывает парня пиджаком.

Далее следует третий фрагмент. Нельзя понять сразу, что это лишь домысел — желаемый исход. Здесь самая сильная сцена это визит Бриони в дом к Сесилии и Робби. Это сцена раскаяния, невероятно напряженная и глубокая, несмотря на сдержанную подачу. Избыточность выразительных средств вообще не присуща этой картине, все здесь вершит четкость мысли и описания.
Между всеми тремя частями фильма проведена целая система отсылок и логических связей. Три структурно довольно простые линии постоянно перемежевываются, образуя насыщенный рисунок (какие это линии, я предлагаю вам понять самим).

На самом деле, все это время чувствуется размытость в эмоциях и диалогах главных героев, она незримо окутывает все повествование. Это логично, ведь осмысленным и неискаженным является лишь одно единственное желание, которое всю сознательную жизнь испытывала Бриони. К этому желанию режиссер подводит нас в заключительной части – интервью. Тут Бриони (В. Редгрейв) уже пожилая писательница, но все те же мысли не дают ей покоя. В этом интервью нам открывается истинная судьба Робби и Сесилии. Вся суть картины собрана именно в этих заключительных словах (мне очень жаль, что многим понадобится перевод или субтитры).

Искупление, которое не состоялось в реальности, Бриони пытается описать в своем последнем «первом» романе. Но чего стоят пустые слова о счастье, попытки дать жизнь тем, кто ушел по ее вине навсегда. Она понимает, что давно уже опоздала, и искупление ее – мнимое. Истинный трагизм открывается лишь в последнем маленьком диалоге, и он двояк. Это трагедия безвозвратности, трагедия раскаяния длиною в жизнь.

@ Mon, 28 Mar 2011 19:48:32 +0400