Крысятник

написано с целью увеличения раздачи
одного из моих любимых фильмов Франсуа Озона_(!)

В разные времена были объявлены безумцами, «эстетическими» нахалами Бодлер, Рембо, Роден, Пикассо, Ван-Гог; автор скандального «Антракта» Рене Клер и режиссер еще более сумасшедшего фильма «Андалузский пес» Луис Бунюэль, - на собственной коже почувствовали действие закона неубывания энтропии. Сегодня – это признанные классики и мэтры. Потому, история учит нас осторожности в оценке. История учит нас принимать витамины А, В, С, D, E и закусывать палочкой ледяного динамита сумбурные мысли, пока серое вещество плавится в черепной коробке.

Во многих случаях, говоря о Франсуа Озоне и о его исследованиях «физиологии» французской жизни (нравов), мы уходим в прошлое, сравнивая кинематографические течения, в частности, «французский авангард» 20-х прошлого века, а также его представителей, работы которых послужили возникновению споров между «старым эпатажным, но хорошо проверенным» и «молодым новаторским». Без сомнения, Озон специфичен, его репутация – равно, что движение от поверхности явлений внешних вглубь человеческой природы. Стремно? Только, если не понимать насколько серьезно относится режиссер к жизни и к теме смерти.

«Ситком»/«Крысятник» - кино неоднородное. В нем читается «каламбур» спародированных жанров, таких как мыльная опера, «театр абсурда», черная комедия, порнофильм и психоаналитическая драма. Мыльнооперный сексуальный характер «напомаженного» особняка с большими окнами и белыми скатертями поднимается в воздух, вдруг принимая форму «современного обезумевшего мира», томящегося от подавленных желаний, когда озоновские стилевые черты начинают пускать корни глубже. Режиссер как бы становится над своими героями, не только оценивает их поступки и мысли, но и подвергает сомнению подлинность созданных ими же ситуаций, даже подлинность самих героев. Дискуссии парижских интеллектуалов за ужином в кругу друзей уже кричат во все горло: «Сексуальней крысы зверя нет!», - теплое прибежище человеческой плоти, отливающее алмазным блеском, с налившимися кровью глазами, вырывается из клетки. Эфирные сферы революции любви служат в качестве объекта нападок на лживые семейные ценности внешне благополучной семьи, скрывающей свои страхи, в том числе, сексуальную зацикленность за штампами «бутербродных» философов. Озон исследует этот мир, он не лишен способности иронизировать даже над собственными комплексами и сексуальными наклонностями, пусть по-озоновски грустно, но он дает зрителю, на своем же примере, докопаться до истоков, понять, что запретов нет, есть только чувственность и сексуальность во всех парадоксальных и параноидальных проявлениях, затрагивающих жизненные сферы.

Фильм забавен и чуточку старомодный (что мне нравится!), но относиться к нему надо серьезно, в первую очередь, потому что сам режиссер задает такой тон. Его герои полностью в его власти; без особых усилий можно представить, как пульсирующая кровь Франсуа Озона устремляется в их хрупкие, прозрачные сосуды нервов, погружая в мир психологических проблем, поднимающихся до уровня глобальных – оттого, трагических и неразрешимых. Еще важно сказать, что режиссер известен своей тягой к исследованию женского начала, вот почему в фильме образ мужчины представлен, как образ самодура и капризного эгоиста.

Мое ощущение, что Озон еще и выстрелил в прикладной фрейдизм.

п.с. После знакомства с фильмом, воображаемая картина – компания любящих друг друга людей (семья, друзья, обслуга), весело отмечающая семейное торжество, в то время как у каждого на одежде дырки и кровавые следы от пуль, - уже не кажется шокирующей! )