мечтать не вредно. А что касается пионера, состряпавшего злополоучное описание, то ему следовало бы поуважительней отнестись к своим обязанностям и смотреть фильм не на промотке — как иначе объяснить варварское упущение пикантных нюансов бытия отнюдь не «юной непорочной кубинки Консуэлы Костило».

***

На самом же деле потенциальному зрителю предстоит ознакомиться с любовной историей дряхлеющего профессора словесности, охочего до молоденьких студенточек, и студентки-выпускницы, жаждущей все новых опытов. Он — по-мефистофелевски обаятельный гад, известный и начитанный, надменный и похотливый. Поклонник принципа fuck-and-run в отношении слабого пола. И хотя его череп обтягивает стареющая кожа, однако его лысина отражает незаходимый свет брутальности. Она  —  страстная натура, особенно без посторонних свидетелей, едва сдерживаемая моральными устоями; экзотическая птичка, вскормленная в клетке кубинских родителей-консерваторов, время от времени доказывающая себе, что свободна и может в любой момент улететь. Как итог — встреча взглядами,  вечеринка, совместный поход на спектакль, секс. Ну а потом все самое интересное, самый смак. Любителям отыскивать клише и штампы строго не рекомендую этого делать. Фильм «Элегия» за авторством многократного лауреата премии «Гойя», испанского режиссера Изабель Койшет — экранизация отмеченного критиками  романа  «Умирающее животное» (The Dying Animal) Пулитцеровского лауреата  Филипа Рота,  в главных ролях которого задействованы Бен Кингсли и Пенелопа Крус. Все вместе — несомненный знак качества.

Название картины недвусмысленно намекает  нам на ее печальное содержимое, она из той категории, когда в процессе просмотра приходят на ум слова Шопенгауэра (в который раз) о том, что мир в первую очередь — это «юдоль боли и страданий», и чем раньше мы скопытимся, тем лучше для нас. Тем не менее, большой и жирный плюс от меня режиссер заслужила открытым финалом, дарующим надежду бедным маленьким человечкам — главным героям, а значит, и нам, сочувствующим зрителям.

По ходу сюжета не расставляется нарочитых акцентов — что такое хорошо и что такое плохо, и в этом нет ничего удивительного. Но и кажущееся сочувствие  пороку тоже обманчиво — а вот это уже странно. Режиссер заботливо, мягонько так, маневрируя, берет за руку ничего не подозревающего зрителя и аккуратно тычет его носом в разнообразные «кучки под кустом», тычет так, что зритель до последнего не в курсе, во что же его носик окунули. Но ближе к финалу можно разглядеть горизонт, где маячит надежда. И счастливчики те, у кого оказался нерасфокусированным взгляд.

Чтобы сфокусировать читателя и подтолкнуть его к пониманию предыдущего абзаца, я решил окунуться в философию. Придется чуточку потерпеть.

Итак…

В современном, перегруженном информацией мире межличностное общение затруднено, одним из препятствий является недоверие, защитный механизм которого возникает из-за того, что управляющие информационными потоками используют их для получения выгоды, в том числе, с помощью лжи. Чем плотнее информационный поток, тем выше плотность лжи. Именно поэтому проблемы общения встают особенно остро в городах. Однако еще Аристотель заявил, что человек – это ζῷον πολιτικόν – «общественное животное»,  нормальная  жизнедеятельность которого невозможна без социума. В наше время Хайдеггер дополнил Аристотеля тем, что в обязательный рацион человека включил заботу. На миг представьте себя без любимых и друзей, аквариумных рыбок и домашних котиков, без всех тех, кто заботится о вас и на кого распространяется ваша забота. Что останется? Ты, твои амбиции и твои материальные блага – нули от бублика, если нет того, кому можно все это принести в жертву. Карнавал в одиночку. Так вот забота по Хайдеггеру — Sorge — не просто отвлеченная категория — это данность. Игнорирующий её неминуемо переживает в себе самом неотвратимость собственной смерти и уподобляется загнанному, медленно издыхающему животному. «Погибает» и Дэвид Кепеш — Консуэлла не с ним, а его лучший друг в гробу. Переполняясь страданием и мучительными мыслями о скорой кончине, Дэвид-эгоист окунается в персональный ад, чтобы попытаться вернуться оттуда обновленным Дэвидом-альтруистом. Страдание перерождает.

Святой долг рекомендовать это кино эстетам — классическая музыка сопровождает кадры, которые в свою очередь изобилуют предметами искусства, вдохновенными речами о литературе и живописи — всем тем, что по умолчанию оправдывает порок и отвлекает внимание обывателя от осуждения. Во-вторых — поклонникам драматического таланта Бена Кингсли, и тем, кто так долго хотел увидеть его в необычной роли ядреного самца. Ну и, наконец, милым дамам, кому как не им в первую очередь будут интересны броуновские движения одиноких сердец.

Приятного просмотра. И не доверяйте рекламе.