Убить дракона

Интересный факт: многие культовые фильмы либо провалились в прокате, либо были задавлены критикой. Иногда они напоминают мне мучеников, почитаемых фанатами за недооцененность. Вот и википедия ссылается на рецензию, описывающую «Убить дракона» как фильм перестроечный, пародийный и вторичный. А ведь среди ложных кумиров часто попадаются настоящие пророки.

Фильм мрачный, жесткий и циничный – режиссер не старался привлечь побольше зрителей. Настроение создает каждая деталь – безжизненные пейзажи, грязные обыватели, правители в одеждах третьего рейха. Даже юмор оставляет горькое послевкусие – как прямой черный, так и злая, гротескная сатира на советские реалии. Захаров исказил оптимистичную сказку Шварца, сгустил краски до предела и забыл разбавить их обычными музыкальными паузами. Как думаете, почему?

В театре нет места полутонам. Каждый жест, каждая фраза, каждый образ настолько чёткий и однозначный, что не оставляет места для сомнений. Мы с первых кадров видим суть народа города Дракона, мы загодя понимаем, как поведет себя тот или иной персонаж в будущем. Каждая эмоция ярка, гротескно возведена в абсолют. Вы когда-нибудь видели ярко-серый цвет?

Я специально не говорил о музыке. Иногда она контрастна. Пафосные оптимистичные марши оттеняют черноту обстановки, подчеркивают наигранность ситуации. Иногда она мрачная. И тогда она просто усиливает и нагнетает напряженность. Особенно это заметно в медленном и тягучем начале, где нотки похоронного марша полностью отражают реалии города дракона. А иногда она дарит надежду. Музыка Ланселота, главная тема фильма, сопровождает его и словно подчеркивает отличие от остальных героев фильма. И именно она звучит в таком неоднозначном финале фильма.

- Прошу слова.

- Чего?

- Слова.

- Зачем тебе слово, чего ты с ним будешь делать?

Но самое интересное – слушать героев. Слова живут отдельной жизнью, несут в себе целый ряд подтекстов, начиная от горькой иронии и заканчивая отсылками к советской действительности. Практически каждую фразу можно использовать как цитату, практически каждая несет в себе глубокий философский смысл. Как в таких условиях не перегнуть палку? Не скатиться в наигранность и ненатуральность, не превратить фильм в занудную проповедь?

Актеры. Их состав без всяких колебаний можно назвать звездным. Леонов, Янковский, Абдулов, Захарова – именно им достались самые сложные роли, роли людей, которые меняются. Именно они выглядят людьми в драконьем театре. Однако даже неизменные, несколько утрированные роли второго плана, роли не столько людей, сколько символов, собирательных образов, выполнены на высочайшем уровне. Хорошим примером может быть Тихонов, сыгравший архивариуса, – яркий и полный образ советского интеллигента, который тайно ненавидит дракона, боится перемен и революции, боится за свою жизнь и презирает себя за слабость.

- Ну, прохожий, все сначала, а?

Одних ярких мазков мало для хорошей сатиры. Хорошая сатира бьет в самые больные места, в раны общества, которые не заживают и за четверть века. Странно видеть старый фильм, рассказывающий о вещах, которые происходят сегодня. Странно и страшно. Настолько страшно, что иногда хочется завязать глаза повязкой, как один из героев фильма, уподобившись миллионам других испуганных людей. Однако рецензия – плохое место, чтобы отстаивать свои политические взгляды.

- Вы не скажете, что происходит там, наверху, я в последнее время стал плохо видеть.

- Сегодня каждый сам за себя решает, что он видит.

Некоторые фильмы могут долго оставаться непонятыми до конца. И их можно спокойно критиковать и считать пустыми, банальными и вторичными. Пока не придет их время. Пока пророчества не начнут сбываться. Не страшно посмотреть в зеркало?

_{Кукол дергают за нитки:
На лице у них улыбки…
— Машина времени, «Марионетки»}

Голая правда не всегда актуальна. Очень часто реальные факты без прикрас выглядят просто неубедительно. Еще чаще – грубо и оскорбительно. Аллегория — вот прием, которым пользуется создатель, особенно, когда его творение затрагивает социально-политическую проблематику.

В 1943-м году Шварц заканчивает писать свою пьесу «Дракон». Это красивая и глубокая история с оптимистичным концом о странствующем рыцаре Ланселоте, попавшем в сумрачное царство дракона. Произведение само по себе интересно и без очевидных привязок к реальной жизни. Да и так ли они очевидны? Сам писатель утверждал, что его произведение не имеет никакого отношения к советской действительности.

Но цензоры сочли иначе. Пьесу запретили, зарубив начинание на корню. Однако круги по воде пойти успели… В 1962-м появилась умершая в младенчестве театральная постановка за авторством Марка Захарова. Экранизация же увидела свет лишь спустя два десятилетия, когда оптимизма уже не осталось.

Город дракона не похож на черные обители зла, которые так любят показывать в других фильмах. Картина наполнена яркими и контрастными цветами, которые слившись, окрашивают ее в серые тона. Черные с серебром мундиры правителей контрастируют с белыми платьями девочек на концерте, мрачная фоновая музыка подчеркивается бодрыми торжественными маршами, а грубый черный юмор может за пару мгновений смениться тонкой многогранной сатирой. Сломленные люди, вроде бургомистра Леонова ищут оправдания своим подлым поступкам, а немногие протестующие даже не смеют показать это в открытую. Это театр. Театр, где люди играют, а скорее проживают свои роли даже тогда, когда Дракон за ними не наблюдает. Это четкая, самодостаточная система безнадежности, которая уже не требует активного участия ее владыки. Кому под силу разрушить систему?

Ланселот не похож на обычного рыцаря в сияющих доспехах. Герой Абдулова жесткий и бескомпромиссный человек, который успел разочароваться в людях. Ему нет дела до тех, что привыкли быть рабами. И только любовь к героине Захаровой — невинной, но почти смирившейся со своей участью барышне — толкает его на подвиг выступить против самого дракона.

Дракон-Янковский безупречен. Каждая ипостась звероящера кардинально отличается от остальных. Но гораздо интереснее наблюдать, как главная голова по ходу фильма приобретает черты остальных двух. А наглядные демонстрации душевного рабства людей (эпизод с ученым Фиридрихсеном) шокируют не только Ланселота, но и самого зрителя. У Янковского получился очень цельный, собирательный образ тирана, в котором можно узнать многих известных лидеров.

— Прошу слова!…
— Чего?!
— Господин дракон, не слушайте его, он шутит!
— Господин дракон, такое нельзя сказать всерьез!
— …слова…
— Зачем оно тебе? Чего ты с ним будешь делать?
— …ну все-таки, если нельзя протестовать, то хотя бы поспорить…

Такая многогранность характерна для всего фильма, для каждого его элемента. Каждый диалог играет разными смыслами. И вроде фразы просты, однако их сочетание действительно уникально. Например, скажите, о чем приведенная мной цитата? Может, о страхе людей перед драконом? Или это аллюзия на запрет свободы слова? Или очередной штрих, дополняющий образ архивариуса – сатирическое воплощение советского интеллигента? Или… их слишком много, этих смыслов, и я не удивлюсь, если многие самому Захарову окажутся неизвестны. Не может же человек столь ясно предсказывать будущее.

И тем не менее, будущее здесь, на экране. Картина бьет по самым больным местам, моментам прошлого и настоящего, которые хочется опустить, забыть, преподнести иначе. Практически идеальная политическая и социальная сатира, в которой каждый может узнать себя. Кто-то — в раболепном подчинении дракону. Кто-то — в безумной анархии восстания. Кто-то — в архивариусе, добровольно отгородившемся от происходящего… Тяжело наблюдать, как разрушаются твои иллюзии и воздушные замки. Еще тяжелее — понимать, что их давно стоило разрушить самому.

Фильм Захарова — зеркало. Великое и ужасное Зеркало Истины. Черное, мрачное и бесконечно правдивое. Вы можете отвернуться и сказать, что фильм не про вас. Но разве вы найдете тогда своего дракона?