Утомленные солнцем – 2: Цитадель

Промысел. Перемена участи. Эти простые, но в то же время судьбоносные вещи лежат в основе картины. Лишь тот, кто не ищет, ничего не обрящет. Комдив Котов, пройдя сквозь горнило сталинских лагерей, какзалось бы потерял свое человеческое лицо. Но нет. Он остался человеком, который не утерял способность любить, чувствовать., плакать. Каждая сцена проникнута глубоким чувством жизнелюбия, утверждения любви, веры и надежды. При этом мы являемся свидетелями удивительного промысла. То, что змееязычные критики называют пафосом, на самом деле пафосом не являяется. Это лишь штрихи, которые прзваны подчеркнуть открытость и любвеобильность народа. Его способность в любой ситуации оставаться человеками. Сцена родов. Она войдет в историю КИНО. Атака с палками. Что это? Пафос? Попытка очернить героев? Нет! Нет, друзья мои. Вы ничего не знаете о войне, если способны говорить об этой сцене как о постановке. Вас не смущает ЖанЖак Анно, которы показывает в Сталинграде пятерых на одну винтовку. А ведь так оно и было. Вы подверженны разговорам о том, что  СССР победили за счет гениальной стратегии Жукова. А ведь было все далеко не так. То, что показывает нам в картине режиссер, не есть правда жизни, но в любом случае является безусловной правдой искусства. Недавно в студии на канале Культура был разговор. Имеет ли право художник, менять историческую правду на художественную. Все сошлись во мнении, что - ДА. Имеет. И тут это произошло. Не было никакой Цитадели! Ну и что? Она была в образном и собирательном образе. А Был ли штурм Зимнего дворца с забирающемся на ворота матросом? Нет. не было. Но любой школьник нам в красках расскажет об этом событии. Давайте распнем Эйзенштейна за его "Октябрь". Да еще пару десятков товарищей. Мы не просим от Режиссера никогда исторической достоврности. Мы все ждем художественного вымысла. А уж совпадает он с нашими ожиданиями или нет, это уже вопрос каждого из нас.

Давайте поговорим о пальто – обычное такое, любимое пальто клетчатой ткани с множеством пуговиц, и с добротным воротником. Оно у вас есть, но время течет, и эта вещь теперь может отлично, как и прежде, послужить уже для других декораций. Толстенная метафора, правда? Вот и Н. Михалков счел вполне допустимым взять, да и изменить предназначение отличной и главное универсальной системы образов, даже не стал ткань менять (название, то есть; это для тех, кто впал в замешательство). Перешив в другом порядке пуговицы режиссер взялся за стилистику (извините, что перескакиваю), используя очень интересные и на диво простые приемы, которые выстроены в ряды отдельных проблем и отождествлений. С какой целью? Чтобы подготовить мышление к созерцанию и работе… Начнем.

Эстетствующий полноватый немец… Довольный, сытый, изолированный… В этой сцене (и в ряде дальнейших) поменяны местами объект и свойство. Попросту выражаясь, актеры указывают на набор определенных деталей-отсылок и сами же, как секретари, раскладывает эти отсылки по нужным полкам, обеспечивая «систему хранения»; они как бетон между кирпичами (блин, первый раз вижу в кино эту фишку, не удивлюсь, если это режиссерская находка). Теперь о свойствах: в случае с немцем это целая категория, именуемая «сытой уверенностью». Ни разу не видел, чтобы характер (душу, если хотите – нутро) изображали посредством вещей… Пулеметчик – это состоятельная, бегающая вокруг одних и тех же запросов белая мышь, между обычными людьми и такими как он – пропасть, поэтому немец смотрит на окопы (образ незавидной, тяжелой жизни) в прицел, но не стреляет. Он и не выстрелит, слишком уж хорошая играет музыка. Пластинка крутится, а ему подобные так и стоят, не в силах отказаться от рвачества. Очки же – атрибут для высмеивания…

Данная картина – это, конечно же, не военный боевик или драма, это призыв к экзистенциальным метаморфозам и развитию человека, который должен наконец-то занять свое надлежащее  место, огражденное пока стенами цитадели (ментальности). Острота проблемы и вынуждает, собственно, ввести образ войны. Но мало просто крикнуть – «давайте бежать». Духовный рост невозможен без осознания преград ему мешающих. Точно так же процесс изменения в сознании людей длится долго и сопровождается трудностями, иногда потерей ориентиров и надломом психологического состояния. Помните полоумного немца и одинокую бабульку у шлагбаума – наглядная иллюстрация. А цепь танков, едущих в неизвестность на запад… Нет никаких сомнений в том, что в ленте вообще нет людей и событий, весь сюжет является сосудом для точных психологических картин нации и размышлений о духовном генезисе человека.

Для умственно отсталой и безапелляционной части класса поясню также сцены с пьяным генералом и полуторкой. Вдумайтесь, это не дискредитация советского генерала-защитника, ведь ключевое слово – пьянство, причем оно рассматривается как вектор, ведущий к самоуничтожению (атака штрафников). Это «генерал», которому молча подчиняется целая армия, и все прекрасно знают, каким «минным полем» она бежит… «Каждый из нас закладывал за рюмку свои штаны». При этом данная метафора не есть оскорблением и очередным штампом – это зеркало, показывающее вполне объективную действительность.

Теперь бомбежка… Дураку, простите, понятно, что ключевым здесь является концепция рывков и остановок. Рождение нового, незапятнанного в человеке под воздействием этих двух процессов спасает жизни, а те, кто на подобное не способен, по убеждению режиссера, обречены. Имя Сталина здесь накштаут ударения – чтобы мысль усилить (интересная игра на стереотипах).

Еще один важный блок – линия Митя, Котов, Мария. Эта система персонажей несет три основных смысловых нагрузки и кучу второстепенных. Приведу одну – сцена в доме комдива, когда Мария впадает в истерику… Что это, угадайте? Крик собственной родины, обращенный к каждому, мощный взгляд на личную гражданскую позицию (о как пафосно звучит, да). Скажу еще, что очень прозрачна метафора с купанием Мити в реке… Об остальном думайте…

Кульминация – это, конечно, сцена с раздачей слег. Вот уж верх абсурда, но тут даже сидящих на самой задней парте должно было осенить. Слега – это стержень, несущий на себе отдельно взятую личность. Это единственное оружие в борьбе за созидание и очищение от мрети внутри нас самих. В этом контексте метафора с фашистами великолепна. Но самое естественное человеческое состояние – бездействие, тут то и тестируется воля, ведь легче пятится и стоять, не шевелясь, нежели с одной лишь «палкой» да на огневые точки. Здесь и уместен диалог Сталина с Котовым, диалог сугубо внутренний, ведущий к осознанию жесткости мер в борьбе за духовно-нравственное преображение. Один поднимет тысячу, тысяча поднимет миллион. Поэтому крепость взрывается мгновенно, как заверение в правильности выбранного пути…

«Цитадель» – режиссерский манифест, не несущий, однако, программы действий… Тут заложен импульс, который, по мнению Н. Михалкова, поможет начать тяжелый и ненавистный многим «путь на запад». Сопоставьте мной сказанное с обложкой и фразой "ни шагу назад" (да, и они перегружены), и, пожалуй, ваши рамки восприятия малость раздвинутся...

Жму руку!
 

 Целых два года, 2010-й и 2011-й,  проходят под неумолчный гул рассуждений о «великом фильме о великой войне».

Сам автор неустанно напоминал о себе - то провозглашением манифеста о просвещенном консерватизме, то созданием собственного сайта «Бесогон ТВ», то критикой президента (не премьер-министра) по поводу проведения парадов в честь годовщины Победы, то скандалами и хамским поведением на московских и подмосковных дорогах с синей мигалкой и завывающей сиреной. Интрига затягивалась ожиданием завершения  знаменитой трилогии «Утомленные солнцем». Все это сильно утомляло и раздражало миллионы кинолюбителей страны.

Наконец-то премьера состоялась, Никита Сергеевич заявил об отставке с поста председателя Общественного совета при Министерстве обороны РФ и, соответственно, лишился мигалки. И довольно-таки скоро «Цитадель» появилась на  нашем сайте. Так что можно посмотреть, обдумать и высказать какие-то свои собственные умозаключения.

Итак, композиция киноромана,  написанная крепким профессионалом Рустамом Ибрагимбековым  довольно-таки давно, в конце еще ХХ века,  в «Цитадели» некоторым образом закольцовывается. Закругляется не очень уклюже, ведь эту историю писали разные авторы. Я впервые слышу имена таких сценаристов как Владимир Моисеенко и Александр Новотоцкий. Вероятно, именно они ответственны за все фантастические несуразности второй и третьей частей.

Маститый Глеб  Глеб Панфилов явно писал сцены со Сталиным, основываясь на собственном опыте при работе над солженицинским «В круге первом». Опытнейший Эдуард Володарский, автор сценария «Штафбата», вероятно, сочинял сцену пьянки в штабном вагоне генерала Мелешко. Рустам Ибрагимбеков снова был призван, чтобы дописать более-менее правдоподобно чудесное, но нерадостное возвращение генерал-лейтенанта Котова в свой бревенчатый никологорский особняк. И последний соавтор, вернее основной, сам Никита Сергеевич, проявил себя в данном случае не как оригинальный кинодраматург, а как очень насмотренный зритель современного отечественного и западного кино.

Ошарашивает первый же кадр – рождение самки комара (см. комментарий бойца штрафбата Котова), буквально скопированный из знаменитого фильма французских кинематографистов «Микрокосмос».  Вообще,  всякие мелкие мошки, мотыльки, паучки и козявки, снятые сверхкрупными планами, играют порой более важную роль, нежели двуногие Хомо Сапиенсы. Насекомые в великой войне явно подыгрывают Красной армии. Мелкие грызуны, у тому же дрессированные,  верно служат вермахту.

Несомненная  киноэрудиция автора буквально брызжет с экрана. Новоиспеченный генерал Мелешко – Роман Мадянов, пьяный в хлам, увлеченно доигрывает свою роль из сериала «Штрафбат». Цитаты из «Спасти рядового Райана» из «Безславных ублютков» тоже имеют место быть. Не говоря уже о многочисленных самоцитатах или, как говорится, флешбэках.  Немудрено – сам НСМ громогласно и неоднократно заявлял, что именно картины этих авторов, Спилберга и Тарантино, не раз обходивших его в гонке за призы в Каннах и Голливуде,  подвигли его на создание своего «великого» фильма.  Но в творческом соревновании с западными мастерами - наш оглушительно проиграл. 

Хотя, признаюсь, последнее творение Никиты Сергеевича смотреть нужно, хотя бы из любопытства. Кино, во всяком случае, не скучное, порой с блестками актерского мастерства.  Олег Меньшиков, наиболее достойный член артистической команды, фамилии, которых начинаются на букву «М». Маковецкий, Миронов, Мерзликин, Мадянов и четверо из клана Михалковых – сын, две дочери и сам НСМ.  Сюжетная линия его персонажа – Дмитрия Андреевича Арсентьева,  Мити-мотылька, по крайней мере, логически наиболее интересно выстроена и закономерно завершена.

Имя актера, играющего Сталина, тоже на букву «М» - Максим Суханов. Главный палач страны, угощая чайком извлеченного из Гулага и штрафбата Котова, по-отечески объясняет ему всю произошедшую  с ним метаморфозу.  «Главное не пачэму и за что тибя пасадыли. Главное – для чэго тибя випустили». И развенчивает на наших глазах в пух и прах славного героя гражданской войны с чапаевскими усами - лютого палача своего же народа. И Котову нечего возразить, он согласно хлопает глазами. Недаром оба усача-палача, лоб в лоб вынесены на афишу! 

Я давно понял, что Михалков мастер камерного кино. Когда на экране двое, трое, пятеро - максимум десять персонажей, это всегда интересно было смотреть и умело было срежессировано, особенно, если в основе добротная литература. Но 12 - уже чересчур! А уж массовые сцены Михалков ставить достоверно вовсе не умеет. Хотя именно под них он и выбивает огромную финансовую поддержку  родного государства.

Следует все же отметить и некоторые положительные качества всей трилогии. Фильм получился явно антисталинским и антисоветским, что целиком укладывается в тенденцию последнего времени – курс на десталинизацию.  Впрочем,  Михалковы всегда чутко улавливали смену  курса.  Отец-фронтовик, которому посвящен этот фильм, тоже трижды перешивал и перелицовывал текст государственного гимна.

В итоге – Никита Сергеевич Михалков, некогда замечательный  режиссер (во времена, когда он работал с интеллигентными  соавторами – Адабашьяном и Ибрагимбековым) бесславно завершил и выставил на позорище свой нелепый и громоздкий опус, испортив, уже два года подряд,  впечатление от светлого и грустного праздника Победы советского народа в Великой отечественной войне.

P. S. Можно было бы бесконечно и подробно по эпизодам разбирать и анализировать это «произведение», но я не силен  в кино в жанре «фэнтези», как было однажды верно замечено в одной из рецензий на «Предстояние».  Может быть в недалеком будущем, когда «УС» превратятся в длинный телесериал, я  напишу и об этом.

В то время, как пишу эти строки, скачиваю в свою кинокопилку «Несколько дней из жизни И.И. Обломова»…